Виктор Остриков

Виктор Сергеевич, в течение последних лет как в областном центре, так и в районах появилось немало новых памятников. Это явление Вы оцениваете как однозначно положительное? Ведь некоторые памятники приводят к неоднозначным, а порой и к отрицательным отзывам.

- Тенденция появления всё новых и новых памятников говорит о том, что наше общество постепенно выздоравливает. Общество не может жить без культуры, без прекрасного, и я думаю, что большинство тамбовчан хотят жить в чистом, зеленом городе, украшением которого станут скверы и памятники. Я замечаю, что в последнее время монументальное искусство стало востребованным и среди частных лиц, нередкими становятся заказы скульптур для сада или особняка. Конечно, памятники, которые украсили наш город, очень разные. Честно сказать, я не из тех скульпторов, кто любит критиковать коллег. Все работы выполнены профессионально, но всё же на разном уровне. Я думаю, что самый главный судья – это время. То, что является подлинным бриллиантом, что принадлежит не сиюминутному, а вечному, может определить только время. Какие-то памятники становятся брендом города, а другие остаются фоном этих брендов. Но это не играет роли, это неважно. Я за то, чтобы в городе было много разных памятников, именно разных, чтобы были точки сравнения. Только представьте, что будет всё одинаково, словно выпущено с конвейера!

То есть искусство в любом случае должно содержать противоречие, вызывать симпатии и антипатии…

- Совершенно верно. При этом какая-то скульптура сегодня может вызывать яростную антипатию, но пройдёт немного времени, и люди разберутся, поймут, что это – подлинное и высокое искусство. Бывает так, что скульптура попадает в унисон не своего, а будущего времени.

- А Вы можете привести характерный пример?

- Когда я учился в Ленинграде, наш преподаватель Лев Вальц был учеником знаменитого скульптора Александра Матвеева. В свое время Матвеев создал композицию из трёх обнаженных фигур «Октябрь». Вы представляете – в те времена обнаженные красноармейцы в будёновках? Сорок лет скульптура буквально провалялась на задворках Академии художеств, она уже местами полопалась, разрушалась, давно не было в живых и самого Матвеева. И вдруг в Ленинграде строят ДК «Октябрь», и ставят именно эту скульптуру, и она всем кажется современной! Матвеев передал внутреннее стремление людей, которые ничего не имели, кроме цепей и унижения, и этот голый народ получил возможность строить будущее. Однако при жизни его концепцию отвергли.

- Вы сказали, что не любите давать оценок и выступать с критикой коллег. И тем не менее, в последнее время в Тамбове появляются памятники, автор которых Александр Рукавишников. Что Вы думаете об этих монументальных работах?

Рукавишников – прекрасный скульптор, настоящий профессионал. Но лично мне прекрасно видно, что не он сам исполнял некоторые работы в Тамбове. По крайней мере, часть работ выполнили его ученики. Интересный памятник Вернадскому. Но Вернадский – это ученый советского времени с мировым именем. Он же выполнен в стиле XV века, в стиле Ньютона… А когда я увидел памятник Ушакову, то я еще больше убедился – нет, это не работа Рукавишникова, это не его рука. У него как у настоящего мастера много заказов, большая группа учеников, может быть, из-за нехватки времени делал кто-то из них под его руководством. Хотя, с другой стороны, памятник Питириму – гениальная работа. Но именно поэтому и трудно поверить, что Питирима и «блин» с барельефом Ушакова – по сути ученического уровня – делал один и тот же человек.

Виктор Сергеевич, должно быть, Вы сильно переживаете то, что заказы редко достаются Вам, Вашим коллегам из Тамбова.

- Лично у меня в последнее время складывается такое ощущение, что надо переехать и жить в другой город, чтобы иметь возможность работать в Тамбове. Например, жить в Москве и иметь авторитет столичного скульптора. Но мне хватает частных заказов, ко мне обращаются по вопросу изготовления мемориальных досок. А как быть молодым скульпторам? В таких условиях они не смогут задержаться в профессии. Что я должен сказать молодому человеку, если он спросит меня об особенностях нынешней работы скульптора? Готовься пройти круги ада? Я даже не хочу говорить сейчас о «мелочах», о том, как в современных условиях дорожают материалы, что приходится искать спонсоров, меценатов, готовых помочь приобрести их. Поэтому и нет молодых скульпторов. К тому же для того, чтобы стать профессионалом, надо не менее десяти-пятнадцати лет кропотливой работы. А многим кажется, что после училища, института у них не будет отбоя от заказов. Однако в пути от идеи, пусть даже гениальной, до исполнения – требуется затратить много времени, моральных и физических сил.

Как Вы считаете, допустимо ли сносить памятники? Например, со временем, если памятник признан неудачным?

Ни в коем случае! Мы видим то, что происходит на Украине, и ни у одного культурного человека вакханалия со сносом памятников не может вызвать одобрения. Сейчас я восстанавливаю памятник Ленину в Бондарях. Я не хочу, чтобы чернили историю и не хочу, чтобы меня окружали мыслящие одинаково люди. Я хотел бы бежать из города, если в нём все мыслили однотипно, все бы одобряли одно и проклинали другое, как по заказу! Для многих дороги одни образы из истории, для других – иные. И только в том, что мы одновременно сохраняем памятники разным политическим деятелям есть то, что мы помним историю, чтим ее и принимаем такой, какая она есть. Поэтому снос памятника в любом случае недопустим

Вы слышали про спор вокруг стелы «Скорбящая мать» в Рассказово? Ваше мнение?

- Всем известно, что архитектор Александр Куликов создавал в Тамбове монумент «Вечная слава» вместе со скульптором Константином Малафеевым, который, к сожалению, рано ушел от нас. Стела «Скорбящая мать» - это нереализованная задумка Малафеева, когда-то в «девяностых» я видел наброски. Идея была несколько иной – фигура женщины в виде «накидки», как вуаль скорби, а внутри, в нише – не пустота, а крест. Этот крест обнимает скорбь всех женщин. Ведь скольких мужчин убила война! Опустошенные женщины несли в себе свой крест! И над этой женщиной в задумке Малафеева должна быть арка с луковицей церкви.

Как Вы думаете, если люди начинают активно собирать подписи против установки памятника, если их что-то не устраивает, это уже симптом?

Конечно, такая ситуация требует от руководства города взвешенного разрешения. Но раньше, в советское время, создавались городские советы по монументальному искусству, где профессионалы решали детально все вопросы прежде, чем скульптура украсит город. Сегодня же привозят памятник – и, не спросив никого, ставят. А почему не представить эскиз на совет, не обсудить в печати и на телевидении? Нужно спрашивать общество, хочет ли оно такой памятник, или нет. Даже если бизнесмены пожелали за свой счет установить памятник – это прекрасный порыв, но они обязаны советоваться, спрашивать мнение горожан. Во всем мире так, в любой европейской стране без общественных процедур моментальную скульптуру не установят.

Но ведь и Ваш «Тамбовский мужик» - «полярный» памятник, вызывающий массу споров. Есть люди, которым он откровенно не нравится.

- Конечно, ведь его даже пытались уничтожить, отрывали голову, сбивали кувалдой пальцы, я потом восстанавливал. Но мужик, куда денешься – стал брендом (смеется). Он без меня стал жить.

Виктор Сергеевич, Вы сейчас работаете над памятником, который уже этой осенью украсит Пичаево. Расскажите подробнее.

- Всё началось с того, что писатель, близкий мне по духу человек Елена Чистякова, детство которой прошло в Пичаево, написала поэму «Дуболго Пичай», где в стихотворной форме рассказала популярную легенду о происхождении села Пичаево. Ведь в переводе с языка мордвы-мокши Пичаево означает буквально «Сосновая женщина». Эта история меня настолько потрясла, что я решил создать монументальную композицию. Затем мы встретились с руководством Пичаевского района, в этом вопросе Елена Чистякова тоже выступили организатором, и мы договорились о том, что скульптура появится в райцентре и будет стоять рядом с ЗАГСом.

Не кажется ли вам, что Ваша скульптура выглядит несколько современной? Вернее, что она выполнена в нынешних представлениях о красоте? А всё-таки мордовские женщины были иные, низкорослые, крепкие?

- Я уже не впервые слышу этот вопрос от людей, которые приходят ко мне в мастерскую. Во-первых, я создаю не образ мордовки, а богини! Во-вторых, это «женщина-сосна», сосна не может быть низкорослой и крепкой, а только стройной, красивой, высокой и золотистой! И это именно женщина-сосна, где корни переходят в женщину как символ памяти о прошлом, о лучшем, о том, что мы должны чтить, помнить, и взять на вооружение от предков.   Беседовал корреспондент Сергей Доровских