- Да, внук научил, это оказалось намного удобнее, чем писать от руки. Книгу я писал шесть лет. Издал, потом еще пять лет дополнял и переделывал — вышло второе издание, по сути, другая книга, хоть и под тем же названием, в ней очень много нового. Обе есть сегодня во всех библиотеках флотов и даже приняты в качестве учебного пособия.
|
- Мне недавно показали небольшую заметку из одной тамбовской газеты. Я прошу вас: позвоните в редакцию этой газеты и скажите, что всё напечатанное здесь – ложь! Там как раз опубликована некая кем-то придуманная «диета» от Ксюнина, согласно которой нужно каждый день обливаться холодной водой, есть овсянку, яблоки и пить ряженку. Ничего такого я никогда не советовал, и, более того, никаких особенных секретов долголетия у меня нет. Я всегда любил жизнь, природу, занимался садоводством, рыбалкой. Конечно, принимал меры для того, чтобы продлить жизнь, лечил определенные болезни народными средствами, но что и как в конечном счете повлияло на то, что я прожил столько лет – сказать не могу. У меня нет на этот счет никаких секретов.
|
- Да, курить я начал рано, лет в семнадцать, а бросил только в 1967 году, в 53 года, притом на спор. Некоторые уменьшают число сигарет, придумывают ещё что-то, а я погасил последний окурок в песок, когда с братом собирал грибы, и сказал ему: всё, это последняя! Я всегда испытывал силу воли, и в этом вопросе поступил также. Я задумался: сигареты будут мне диктовать, или я им? Что значит, не могу бросить, выходит, я безропотно подчинился? Нет! Так что с вредными привычками я давно расстался. С другой стороны, я всегда считал, что мало прожить долго – нужно прожить счастливо. А для этого нужно не только вести здоровый образ жизни, но и во всех ситуациях оставаться человеком, помогать людям, не роптать на судьбу и закалять характер.
|
- Да нет. В то время мы не выбирали, а делали то, что приказывала страна. Когда я окончил семь классов, профсоюз послал меня в глухую деревню Поздняково, в Сибири, для ликвидации неграмотности. Затем был рабфак. Я занимался с утра до вечера, а параллельно нас посылали на заготовку шпал, леса, продуктов. После меня направили в Сибирский механико-машиностроительный институт, ныне Томский политехнический университет. По окончании второго курса поехали на военные сборы. Меня назначили командиром отделения. А когда возвратились в Томск, неожиданно вызвали в горком комсомола, в отдел по военной работе, и сообщили: отправляешься учиться на подводника. Но ведь я уже учился на инженера. Мне объяснили, что задача изменилась. В стране началось строительство флота нового образца, создаются корабли и подводные лодки и потому нужны кадры. Тогда протяженность морской границы СССР составляла 40 000 километров — их нужно закрывать. Словом, выбора у меня не было, и я стал курсантом дизельного факультета Ленинградского высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского. По окончании меня спросили, куда хочу распределиться. Назвал Тихоокеанский флот. Тогда ожидалась война с востока, ведь японцы оккупировали Маньчжурию. Никому и в голову не приходило, что большая беда придет совсем с другой стороны. Перед отправкой к месту службы мой товарищ Миша, которого распределили на Черное море, произнес, прощаясь: «Мне стыдно смотреть тебе в глаза. Ты едешь воевать, а я на курорт». Все оказалось ровно наоборот. Миша служил в Севастополе на подводной лодке и там погиб. Так получилось, что с войны не вернулся почти весь наш курс, а я, который стремился быть на передовых рубежах, жив до сих пор. - На каком корабле Вы служили? - Меня распределили на «малютку», М-30. В то время страна быстро изготовляла такие небольшие подводные суда, назвать их субмариной можно с большой натяжкой. Однако требовалось хоть как-то и быстрее прикрыть морские границы. Но «малютка» была хороша компактностью, без труда доставлялась по железной дороге. М-30, конечно, не сравнить с современными лодками, оснащенными отдельными каютами для матросов, кают-компанией, камбузом, комнатой психологической разгрузки. Причем это все необходимо, ведь экипажи находятся под водой до восьми месяцев. На «малютке» же спали полусидя, на рабочих местах. Для командира и штурмана имелся один на двоих откидной диван. Было очень холодно, постоянная температура плюс четыре, так что фуфайки и валенки не снимали сутками. Если противник преследовал, оставалось ложиться на грунт и уповать, чтобы не заметил. Словом, из походов мы возвращались совершенно вымотанными.
|